Материалы к уроку по творчеству А. С. Есенина. "Букет лирики Есенина"
методическая разработка по литературе (11 класс) на тему

Группа № 1

Группа № 2

Группа № 3

Группа № 4

Группа № 5

Тема: «Буйство глаз и половодье чувств»

 (изучение биографии и творчества С. А. Есенина)

Цель: знакомство с биографией и этапами творчества С. А. Есенина, основными темами и образами творчества,  отработка элементов анализа текста, развитие чувства прекрасного, создание целостного образа поэзии Есенина.

Ход урока.

Муниципальное общеобразовательное учреждение

«Томаровская средняя общеобразовательная школа № 1

 Яковлевского района Белгородской области»

Конспект урока

«Буйство глаз и половодье чувств»

 (изучение биографии и

творчества С. А. Есенина)

подготовила:

учитель русского языка и литературы

Данилова А. В.

Томаровка - 2009

Под венком лесной ромашки                                            1 группа(10-14)

Я строгал, чинил челны,

Уронил кольцо милашки в струи пенистой волны.

Лиходейная разлука,

Как коварная свекровь.

Унесла колечко щука,

С ним – милашкину любовь.

Не нашлось мое колечко,

Я пошел с тоски на луг,

Мне в догон смеялась речка:

«У милашки новый друг».

Не пойду я к хороводу:

Там смеются надо мной,

Повенчаюсь в непогоду

С перезвонною волной. 1911 г.

Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.

Выходи встречать, к околице, красотка, жениха.

Васильками сердце светится, горит в нем бирюза.

Я играю на тальяночке про синие глаза.

То не зори в струях озер свой выткали узор,

Твой платок, шитьем украшенный, мелькнул за косогор.

Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.

Пусть послушает красавиц прибаски жениха. 1912.

Не бродить, не мять в кустах багряных

Лебеды и не искать следы.

Со снопом волос твоих овсяных

Отоснилась ты мне навсегда.

С алым соком ягоды на коже,

Нежная, красивая была

На закат ты розовый похожа

И, как снег, лучиста и светла.

Зерна глаз твоих осыпались, завяли,

Имя тонкое растаяло, как звук,

Но остался в складках смятой шали

Запах меда от невинных рук.

В тихий час, когда заря на крыше,

Как котенок, моет лапкой рот,

Говор кроткий о тебе я слышу.

Водяных поющих с ветром сот.

Пусть порой мне шепчет синий вечер,

Что была ты песня и мечта,

Все ж кто выдумал твой гибкий стан и плечи –

К светлой тайне приложил уста.

Не бродить, не мять в кустах багряных

Лебеды и не искать следа.

Со снопом волос твоих овсяных

Отоснилась ты мне навсегда.1913

О Русь – малиновое поле                                       2 группа (1914-1919)

И синь, упавшая в реку,-

Люблю до радости,

до боли твою озерную тоску.

Холодной скорби не измерить,

Ты на туманном берегу.

Но не любить тебя, не верить –

Я научиться не могу.

И не отдам тебе я эти цепи,

И не расстанусь с долгим сном,

когда звенят родные цепи

молитвословным ковылем. 1916.

Колокольчик среброзвонный,

Ты поешь? Иль сердцу снится?

Свет от розовой иконы

На златых моих ресницах.

Пусть не я тот нежный отрок

 В голубином крыльев плеске,

сон мой рабостнен и кроток

о нездешнем перелеске.

Мне не нужен вздох могилы,

слову с тайной не обняться.

Научи, чтоб можно было

Никогда не просыпаться.1917

Я по первому снегу бреду,

В сердце ландыши вспыхнувших сил.

 Вечер синею свечкой звезду

Над дорогой моей застелил.

Я не знаю, то свет или мрак?

В чаще ветер поет иль петух?

Может, вместо зимы на полях

Это  лебеди сели на луг.

Хороша ты, о белая гладь!

Греет кровь мою легкий мороз!

Так и хочется к телу прижать обнаженные груди берез.

О лесная дремучая муть!

О веселье оснеженных нив!

Так и хочется руки сомкнуть

Над древесными бедрами ив.1917

Зеленая прическа,

Девическая  грудь,

О тонкая березка,

что загляделась в пруд?

Что шепчет тебе ветер?

О чем звенит песок?

Иль хочешь в косы – ветви

Ты лунный гребешок?

Открой – открой мне тайну

Твоих древесных дум,

Я полюбил – печальный

Твой предосеннийшум.

И мне в ответ березка:

«О любопытный друг,

Сегодня ночью звездной

Здесь слезы лил пастух.

Луна стелила тени,

Сияли зеленя.

За голые колени

Он обнимал меня.

И так, вздохнувши глубоко,

Сказал под звон ветвей:

«Прощай, моя голубка,

До новых журавлей». 1918

                                                                     3 группа  (1919-1922)

Ветры, ветры, о снежные ветры,

Заметите мою прошлую жизнь.

Я хочу быть отроком светлым

Иль цветком с луговой межи.

Я хочу под гудок пастуший

Умереть для себя и для всех.

Колокольчики звездные в уши

Насыпает вечерний снег.

Хороша бестуманная трель его,

Когда топит он боль в пурге.

Я хотел бы стоять, как дерево,

При дороге на одной ноге.

Я хотел бы под конские храпы

Обниматься с соседним кустом.

Подымайте ж вы, лунные лапы,

Мою грусть в небеса ведром.1919

Не жалею, не зову, не плачу,

Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым.

Ты теперь не так уж будешь биться,

Сердце, тронутое холодком,

И страна березового ситца

Не заманит шляться босиком.

Дух бродяжий! Ты все реже, реже

Расшевеливаешь пламень уст.

О, моя утраченная свежесть,

Буйство глаз и половодье чувств.

Я теперь скупее стал в желаньях,

Жизнь мой? Иль ты приснилась мне?

Словно я весенней гулкой ранью

Проскакал на розовм коне.

Все мы в этом мире тленны,

 Тихо льется с кленов листьев медь…

Будь же ты вовек благословенно,

Что  пришло процвесть и умереть.1921.

Золото холодное луны,                 Группа 4 «Персидские мотивы»

Запах олеандра и левкоя.

Хорошо бродить среди покоя

Голубой и ласковой страны.

Далеко-далече там Багдад,

Где жила и пела Шахразда.

Но теперь ей ничего не надо.

Отзвенел давно звеневший сад.

Призраки далекие земли

Поросли кладбищенской травою.

Ты же, путник, мертвым не внемли,

Не склоняйся к плитам головою.

Оглянись, как хорошо кругом:

Губы к розам так и тянет, тянет.

Помирись лишь в сердце со врагом –

И тебя блаженством ошафранит.

Жить – так жить, любить – так уж влюбляться.

В лунном золоте целуйся и гуляй,

Если  ж хочешь мертвым поклоняться,

 то   живых тем сном не отравляй.

Это пела даже Шахразада, -

Так вторично скажет листьев медь.

Тех, которым ничего не надо,

Только можно в мире пожалеть, 1925

Я спросил сегодня у менялы,

Что дает за полтумана по рублю,

Как сказать мне для прекрасной Лалы

По-персидски нежное «люблю»?

Я спросил сегодня у менялы

Легче ветра, тише Венских струй,

Как назвать мне для прекрасной Лалы

Слово ласковое «поцелуй»?

И еще спросил я у менялы, в сердце робость глубже притая, как сказать мне для прекрасной Лалы,

Как сказать ей, что она «моя»?

И ответил мне меняла кратко:

О любви в словах не говорят,

О любви вздыхают лишь украдкой,

Да глаза, как яхонты, горят.

Поцелуй названья не имеет,

Поцелуй не надпись на гробах.

Красной розой поцелуи веют,

Лепестками тая на губах.

От любви не требуют поруки,

 С нею знают робость и беду.

«Ты – моя» сказать лишь могут руки,

Что скрывали черную чадру. 1924.

Ты сказала, что Саади

Целовал лишь только в грудь.

Подожди ты, бога ради,

Обучись когда-нибудь!

Ты пропела: « За Евфратом

Розы лучше смертных дев»

Если был бы я богатым,

То другой сложил напев.

Я б порезал розы эти,

Ведь она отрада мне –

Чтобы не было на свете

Лучше милой Шаганэ.

И не мучь меня заветом,

У меня заветов нет.

Коль родился я поэтом,

То целуюсь, как поэт. 1924

Спит ковыль. Равнина дорогая,

И свинцовой свежести полынь.

Никакая родина другая

Не вольет мне в грудь мою теплынь.

Знать, у всех у нас такая участь,

И, пожалуй, всякого спроси – радуясь, свирепствуя и мучась,

Хорошо живется на Руси.

Свет луны, таинственный и длинный,

Плачут вербы, шепчут тополя.

 Но никто под окрик журавлиный

Не разлюбит отчие поля.

И теперь, когда вот новым светом

И моей коснулась жизнь судьбы,

Все равно остался я поэтом

Золотой  бревенчатой избы.

По ночам, прижавшись к изголовью,

Вижу я, как сильного врага,

Как чужая юность брызжет новью

На мои поляны и луга.

Но и все же, новью той теснимый,

Я могу прочувственно пропеть:

Дайте мне на родине любимой,

Все любя, спокойно умереть. 1925

Клен ты мой опавший, клен заледенелый,

Что стоишь нагнувшись под метелью белой?

Или что увидел? Или что услышал?

Словно за деревню погулять ты вышел.

И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,

Утонул в сугробе, приморозил ногу.

Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,

Не дойду до дома с дружеской попойки.

Там вон встретил вербу, там сосну приметил,

Распевал им песни под метель о лете.

Сам себе казался я таким же кленом,

Только не опавшим, а вовсю зеленым.

И, утратив скромность, одуревшим в доску,

Как жену чужую, обнимал березку. 28 ноября 1925