Исторический аспект «очаковского кризиса» как предтечи Восточного вопроса
статья по истории

УДК930                                                            Попова Татьяна Брониславовна

ББК 63.2

Исторический аспект «очаковского кризиса» как предтечи Восточного вопроса.

В этой статье показан краткий исторический очерк событий конца XVIII века вошедший в историю как «очаковский кризис». Само событие возможно бы и затерялось на фоне очередной русско-турецкой войны, но, по мнению видного российского ученого Шеремета В.И. международный аспект этой войны имеет более серьезное значение. Во-первых, впервые новый виток международных противоречий – Восточный вопрос привлек внимание почти всех европейских стран; а во-вторых, события внешне локальной русско-турецкой войны породили новую военную тревогу общеевропейского масштаба, получившую название «очаковский кризис». Хотя война и шла между двумя государствами черноморского бассейна, основной движущей силой конфликта выступала Великобритания. После падения крепостей Очаков и Измаил Лондон принял решение потребовать от России возвращения Османской империи всех утраченных ею земель кроме Крыма. Это было продолжением политики осторожного стимулирования османской воинственности, которую подогревал в Константинополе английский посол.

Ключевые слова: Рейхенбахская конвенция, Воронцов С.Р., статус кво анте беллум, У. Питт, вестфальская система, Восточный вопрос, карикатуры, вооруженный шантаж.

This article shows a brief historiographical sketch of the events of the end of the eighteenth century went down in history as "the Chekhov crisis". The event itself probably would have lost by the next Russian-Turkish war, but, according to prominent Russian scientist Sheremeta V. I. the international aspect of this war has a deeper meaning. First, for the first time, a new round of international controversy – the Eastern question attracted the attention of almost all the European countries; and second, externally, the local events of the Russo-Turkish war created a new military alert on a European scale, called the "Ochakov crisis". Though war was between two States of the black sea basin, the main driving force of the conflict was the United Kingdom. After the fall of the fortresses of Ochakov and Izmail London decided to demand that Russia return of the Ottoman Empire lost all its lands except Crimea. It was a continuation of cautious policy of stimulating the Ottoman militancy, he said at Constantinople to the English Ambassador.

Key word: Reichenbach Convention, Vorontsov S. R., the status quo ante bellum, W. Pitt, the Westphalian system, Eastern question, the caricatures, armed blackmail.

«History aspect "of the Ochakov crisis" as the forerunner to the Eastern question. »

     Сегодняшняя внешнеполитическая ситуация в мире вызванная «вторым присоединением» Крыма к России сильно напоминает события двухсотлетней давности, когда при схожих обстоятельствах Старый Свет готовился к войне с Россией. Что тогда помогло избежать еще одной войны? Дипломатия или сила оружия? Что стало поворотным моментом в открытой конфронтации между странами уже вытягивающими мечи из ножен? Попытаемся проследить ход событий, освещенных разными авторами.

     Итак, прежде всего, вспомним предшествовавшие кризису события. В 1787 году Турция, пользуясь поддержкой европейских стран в лице Великобритании, Франции и Пруссии, предъявила России ультиматум с рядом требований: во-первых, восстановить вассалитет Крымского ханства и Грузии, во-вторых, добиться от России разрешения на досмотр кораблей, идущих через проливы Босфор и Дарданеллы. После получения отказа 13 августа 1787 года Османская империя объявила войну России. Однако турецкая армия была не готова к ведению войны, к тому же время было выбрано неподходящее, так как Россия и Австрия незадолго до этого заключили военный союз, о котором турки узнали слишком поздно. Поэтому их первоначальные победы над австрийцами быстро сменились поражениями от русских на всех театрах боевых действий, включая и морские сражения. После того как 11 декабря 1790 года был взят Измаил боевые действия на суше приняли вялотекущий характер.

     Однако весна 1791 года принесла новые проблемы — выступил Тройственный союз (Англия, Голландия и Пруссия). Требования были просты: заключить с Турцией мир «status quo ante bellum» («мир, такой же, как довоенный», то есть без изменения границ). В Петербург приехал британский посланник Уильям Фаукнер с пакетом условий: Россия сохраняла статус-кво по предыдущему Кючук-Кайнарджийскому мирному трактату, включая отказ от Очакова и других крепостей в Северном Причерноморье. Русская сторона ответила категорическим отказом[1]. После ряда блистательных побед русского оружия на суше и на море, новый султан Селим III вынужден был пойти на подписание Ясского мирного договора 29 декабря 1791 года.

     По словам Шеремета В.И. «очаковским кризисом» принято называть период недолгой, но бурной дипломатической борьбы в политических кругах Европы и Османской империи в 1790-1791 гг. Но, основной движущей силой конфликта выступала Великобритания. После падения крепостей Очаков и Измаил Лондон принял решение потребовать от России возвращения Османской империи всех утраченных ею земель кроме Крыма. Это было продолжением политики осторожного стимулирования османской воинственности, которую подогревал в Константинополе английский посол[2]. Реальным выигрышем для Порты было объявление Швецией войны России, но в Англии, стремившейся обеспечить Стамбулу всестороннюю поддержку, вплоть до военной наметился крупный раскол.

     27 марта 1791 г. Британскому послу в Санкт-Петербурге был вручен ультиматум, в котором от России требовали очистить земли между Бугом и Днестром. Дата передачи ультиматума Екатерине II должна была определиться в парламенте. Но, после ярких выступления Ч. Дж. Фокса и Э. Берка, несмотря даже на поддержку Георга III коалиция Питта потерпела поражение. К тому же внимание Европы в это время было приковано к событиям во Франции и британским дипломатам оставалось «не слишком позорно выбраться из очень неприятной ситуации»[3].

     Работа Третьяка А.И.  начинается с того, что он несколько расширяет хронологические рамки «очаковского кризиса», датируя его 1788 годом, в отличие от Шеремета В.И., который датировал кризис 1790-1791 гг. Дальше он отмечает, что кризис был настолько глубоким, что Европа погрязла в нем, не обращая внимания на события в Париже. Высшие политические круги европейских стран погрузились в его решение буквально с головой, так как он дважды ставил Европу на грань всеобщей войны[4].

  В апреле 1789 года внезапно умирает султан Абдул-Хамид, который уже склонялся к мирному урегулированию, а на его место возвели Селима III, который призвал османов к борьбе до победного конца. Ситуация, пишет автор, сильно осложнилась, но после осенних побед 1790 года, когда русские войска захватили крепости Хаджибей, Аккерман и Бендеры и полностью овладела Очаковской областью, она снова уравновешивается.

  Подписанием 27 июля 1790 г. Рейхенбахского соглашения между Австрией и Пруссией Лондон вывел Венский двор из орбиты договора с Россией. Последовавшее затем австро-турецкое перемирие, заключенное в сентябре 1790 г., логическим завершением которого стало подписание сепаратного мира в Систове между Турцией и Австрией 4 августа 1791 г. на основе статус-кво анте беллум, поставило Россию на международной арене в критическое положение. Английский министр иностранных дел герцог Лидс прямо заявил 17 августа 1790 г., что условия русско-турецкого мира будут продиктованы в Лондоне[5].

  22 марта 1791 г. британский кабинет министров собрался на свое чрезвычайное заседание, где был одобрен текст ультиматума России и принято решение направить соответствующее обращение к парламенту за выделением субсидий на вооружение. Согласно правительственному решению в конце апреля этого года предполагалось выслать в Балтийское море к русским берегам 39 линейных кораблей и такое же количество фрегатов, а для непосредственной помощи Турции, в Черное море, 10 или 12 линейных кораблей[6].

     Более чем в двадцати лондонских газетах, пишет автор, стали появляться статьи, подготовленные в русском посольстве, с разъяснениями всей пагубности для английской торговли, промышленности и благосостояния всех сословий от войны с Россией. Не было ни одного вопроса, поставленного министерством в пользу вооружения, который оставался бы без аргументированного и ясного опровержения. В ответ на появление памфлетов в поддержку правительственных планов против России, русская миссия анонимно выпустила целый ряд брошюр, таких как “Рассуждение о приближении войны”, “Важные исследования о причинах и последствиях настоящих вооружений наших против России”[7].

  Подводя итог, автор отмечает, что очаковский вопрос 1788-1791 гг. в международной жизни Европы был одним из значительных событий в становлении качественно новых политических отношений между европейскими странами. Собственно, территориальные приобретения стали не самоцелью, а лишь инструментом для создания глобальных общеконтинентальных политических систем. Соперничество между великими державами за обладание доминирующей роли в Восточной и Центральной Европе развернулось вокруг относительно небольшой и почти незаселенной территории между реками Буг и Днестр. Очаковский кризис также показал, что решать подобные глобальные вопросы старыми политическими методами и приемами уже было невозможно. В условиях начавшегося промышленного переворота в Европе появились быстро набиравшие силу социальные слои со своими собственными интересами, перед которыми должны были отступить и традиционные династические расчеты, и монархические родственные альянсы, и узкие политические сговоры, направленные на достижение близлежащих задач, без учета общеевропейских перспектив и интересов[8].

  К теме англо-русского противостояния в период очаковского кризиса обращается и Сабитова Л.Р[9].  В своей работе исследователь отмечает, что возросшая активность России, угрожавшая целостности Оттоманской Порты, расценивалась такими великими державами как Англия и Франция, в качестве недопустимого посягательства на уже сформированный мировой и региональный порядок. Особенно Франция, которая с середины 18 века твердо закрепилась в Средиземноморье. В 1787 году французским дипломатам, пишет автор, удалось спровоцировать еще одну русско-турецкую войну, однако, плодами её насладиться они не успели – в стране грянула революция[10].

  Вышедшая на сцену Великобритания, приняла решение тормозить продвижение России на Восток всеми доступными способами. Здесь автор акцентирует, что антирусские мотивы лондонского курса опирались на поддержку заинтересованных европейских держав. Ещё летом 1788 г. Англия заключила с Пруссией, а затем и с Голландией Тройственный союз. Согласно секретной части подписанного договора, союзники обязались действовать «в совершенном и тесном согласии» в вопросах, связанных с русско-турецкой войной, и ограничить свободу действий России на Ближнем Востоке[11].

  Андрей Соколов в своей статье считает[12], что «очаковский кризис» был исключением в британской политике в политике по отношению к России в XVIII столетии. А Великая французская революция стала фактором, способствовавшим новому сближению двух стран. Это и хотел сказать К.Маркс, включив в «Разоблачения» краткий отрывок из рукописи преподобного Питта, капеллана фактории в Петербурге. В нём сообщалось, что последними словами императрицы перед смертью были сказанные секретарю слова о союзе с Англией: «Передайте князю Зубову, чтобы он пришёл ко мне в двенадцать часов и напомнил мне, что надо подписать договор о союзе с Англией»[13].

  Таким образом, подводит итог автор, «очаковский кризис» содержал в себе все противоречия переходной эпохи, являясь, прекрасной иллюстрацией той системной ломки, которую переживала Европа на рубеже XVIII-XIX вв. С одной стороны, он явился началом новой глобальной проблемы, легшей в основу Венской системы – Восточного вопроса. С другой, осознание этого его участниками требовало большего времени (особенно в России). Вместе с тем, определенные поиски новых парадигм во внешнеполитическом взаимодействии проявились уже тогда (например, и Россия, и Англия обратились к Франции, своему «естественному» сопернику, с предложением союза).

[1] Сергей Махов. «Крымский вопрос» императрицы Екатерины II: краткая история Крыма до русского владычества. sputnikipogrom.com13 августа 2015 г.

[2] Шеремет В.И. Война и бизнес. Власть, деньги и оружие. Европа и Ближний Восток в новое время. М.,1996,с.107

[3] Там же, с.110

[4] Третьяк А.И. Северное Причерноморье в политико-правовом пространстве Европы конца XVIII века. - Одесса: "Optimum", 2004, с.87

[5] Екатерина II - Г.А. Потемкину, 9 (20) авг. 1790 г. - Сб. РИО, т. 42, с. 100 - 101.

[6] Третьяк А.И. Северное Причерноморье в политико-правовом пространстве Европы конца XVIII века. - Одесса: "Optimum", 2004. с.102

[7] A short seasonable Hint, addressed to the Landholders and Merchants of Great Britain, on the Alarm of war with Russia. - L., 1791. - 38 p.  

[8]   Третьяк А.И. Северное Причерноморье в политико-правовом пространстве Европы конца XVIII века. - Одесса: "Optimum", 2004. с.168

[9] Сабитова Л.Р. Начало англо-русского дипломатического противостояния в рамках «Восточного вопроса» («Очаковский кризис» 1791 г.). Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. История. Международные отношения. 2014. Т. 14, вып. 4

[10] Там же, с.77

[11] Там же, с.78

[12] Соколов А. Прав ли Маркс? Заметки о британской политике по отношению к России в XVIII веке // Родина. ¬2014. № 10.

[13] Там же, с.14