Хронологический период исследовательской работы с 1929 по 1955 годы. Так как система дальневосточных лагерей стала складываться с 1929 года, когда были образованы первые концлагеря на Дальнем Востоке, а в 1955 году Управление Нижне-Амурского ИТЛ УИТЛК МВД Хабаровского края было ликвидировано.
Вложение | Размер |
---|---|
issledovanie_raskryvaet_nezakonnye_deystviya_vlastey_po_processe_borby.doc | 228.5 КБ |
Министерство образования и науки Хабаровского края
Муниципальное общеобразовательное учреждение
Средняя общеобразовательная школа № 4
Исследовательская работа
по теме:
«Репрессии на Дальнем Востоке»
№ | ФИО учащегося | класс |
Карнаухова Дарья Константиновна | 9 А |
Руководитель
Карпенко Алена
Александровна
учитель истории
Г. Николаевск –на-Амуре
2012 г
Содержание:
Введение……………………………………………………. 2
1. Массовые репрессии в СССР………………………….. 4
2. Репрессии на Дальнем Востоке………………………….5
3. ГУЛАГ: его строители, обитатели………………………11
Заключение…………………………………………………20
Литература…………………………………………………..24
Введение
За все в жизни мы когда-нибудь платим.
Но не такую же несправедливую
и страшную цену!
А.Н.Липский)
Ближе к началу 21-го века тема ГУЛАГа исследуется как социально-экономический феномен советского государства, рассматриваются его роль и место в жизни советского общества, использование труда заключенных для выполнения планов индустриализации и политико-правовое обоснование этого процесса.
Исследование раскрывает незаконные действия властей в процессе борьбы с врагами народа в 1937-1938 гг.
С окончанием гражданской войны от физического устранения врагов система быстро перешла к их трудоиспользованию, зачастую даже не скрывая, что для нее человек - это просто своеобразный механизм, средство для выполнения плана, для повышения производительности труда, следовательно, для получения конкретных результатов в виде километров железных дорог, кубометров леса, тонн золота и других металлов. Проблемы, созданные системой принудительного труда, обширны.
Значимость и новизна темы «Репрессии на ДВ»: в том, что исследование репрессий и принудительного труда стало возможным только с наступлением периода перестройки, со сменой общественно-политической системы в стране. Гласность позволила исследователям высказываться, не сверяясь с предписанным шаблоном.
Актуальность разрабатываемой темы «Репрессии на Дальнем Востоке»: в том, что исследователи решают морально-нравственные вопросы по отношению к тем тысячам строителей социалистической экономики, чьи имена и дела были похоронены в лагерных архивах, на чьих костях строились дороги, заводы, жилые кварталы, рудники, целые города, чей труд приписан другим. Восстановление справедливости всегда актуально.
Задачи:
Хронологический период исследовательской работы с 1929 по 1955 годы. Так как система дальневосточных лагерей стала складываться с 1929 года, когда были образованы первые концлагеря на Дальнем Востоке, а в 1955 году Управление Нижне-Амурского ИТЛ УИТЛК МВД Хабаровского края было ликвидировано.
Территориальные рамки исследования - Комсомольск-на-Амуре, Нижний Амур, Николаевск-на-Амуре, Ванино и Совгаванский районы, мыс Лазарева.
Практическая значимость исследования заключается в разработке проблем истории Дальнего Востока, которые позволяют глубже понять многие особенности общеполитического, демографического и экономического развития региона Дальнего Востока.
До широкого читателя правда о репрессивном прошлом нашей родины стала доходить только во второй половине 1980-х годов. Информирование читателя шло, главным образом, через произведения, созданные на основе воспоминаний, авторами которых, в частности, являлись А.В.Жигулин, Н.А.Заболоцкий, А.И.Солженицын. Многочисленные публикации в газетах и журналах в начале 1990-х годов раскрывали ту или иную сторону периода репрессий. Эта тема нашла свое отражение и в книгах. Основной поток публикаций еще не носил научного характера. Но он дал мощный толчок научным исследованиям. Когда период репрессий и система принудительного труда стали объектом научного исследования, научные статьи появились в специализированных журналах, в сборниках, были опубликованы монографии, компакт-дисках «Жертвы политического террора».
Период с августа 1936 г. до конца 1938 г. во всех исторически исследованиях характеризуется как время массовых репрессий, как «большой террор». Начальной его точкой традиционно считается судебный процесс по делу так называемого антисоветского объединенного троцкистского - зиновьевского центра, проходивший в Москве 19-24 августа 1936г.
После этого процесса репрессии обрушились на многих членов партии, которые когда-либо примыкали к позициям или сочувствовали им.
Первые результаты репрессий подвел известный пленум ЦК ВКП, проходивший в феврале – марте 1937г. В выступлениях Сталина и других членах ЦК говорилось о необходимости продолжать борьбу с не разоблаченными еще врагами. 11 июня 1937г. были приговорены к расстрелу известные советские военачальники М.Н.Тухачевский, А.И. Корк, И.П.Уборевич, И.Э.Якир и другие – по обвинению в подготовке заговора. Проведенные затем массовые аресты и увольнения в Красной Армии лишили её значительной части офицерского корпуса.
С определенного момента репрессивные акции приобрели массовый характер и обрушились не только преимущественно на представителей правящей группы, но и на широкие слои рядового населения. В 1937 г. НКВД был подготовлен оперативный приказ № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Приказ предписывал начать операцию, в зависимости от региона, с 5 по 15 августа и закончить в четырехмесячный срок. Все репрессируемые разбивались на две категории: первая – подлежащие немедленному аресту, вторая – подлежащие заключению в лагеря или тюрьма на срок от 8 до 10 лет. Всем областям, краям и республикам доводились лимиты по каждой из двух категорий. Всего было предписано арестовать 259 450 человек, из них 72 950 расстрелять. Эти цифры были заведомо неполными, так как в перечне отсутствовал ряд регионов страны. Приказ давал местным руководителя право запрашивать у Москвы дополнительные лимиты на репрессии. Кроме того, заключению в лагеря, или выселке могли подвергаться семьи репрессируемых.
Несмотря на заявленное намерение завершить операцию в четыре месяца, фактически она продолжалась год. Первоначальные лимиты, установленные на аресты и расстрелы, были значительно увеличены. Репрессии, которые проводились на основе приказа № 00447, составляли основу «большого террора». Однако помимо этой операции с августа 1937 г. до ноября 1938 г. осуществлялись другие государстенно-террористические акции. Массовые аресты и расстрелы обрушились на так называемых харбинцев – бывших работников Китайско-Восточной железной дороги, вернувшись в СССР после продажи дороги Япония в 1935 г. и обвиненных в шпионаже в пользу Японии. Несколько массовых репрессивных операций было проведено против так называемых контрреволюционных национальных контингентов – немцев, поляков, латышей, эстонцев, финнов, греков, иранцев, китайцев, румын, болгар, македонцев, которых также обвинили в шпионаже и создании подпольных организаций. Частью «Большого террора» стали многочисленные процессы над «вредителями» и «шпионами» в Москве и на местах. Осуществлялись массовые депортации «неблагонадежного элемента» из пограничных районов. Самой крупной была высылка корейского населения Дальневосточного края в Казахстан и Узбекистан.
По степени жесткости и масштабам карательные операции 1937 – 1938гг. входят в число самых чудовищных преступлений государства против собственного народа, известных мировой истории.
Массовые репрессии 1937-1938гг. были завершающим этапом сталинской «революции сверху». Благодаря им окончательно закрепилась политическая система, которую называют режимом личной власти Сталина.
2. Репрессии на Дальнем Востоке.
Вопрос ликвидации аборигенного кулаче ства, как класса, не нашел еще полного освещения в исторической литературе. В историографии совет ского периода репрессии в этнической среде отражены лишь в самом общем виде. На современном этапе проблематичен доступ ко всему комплексу документов, осо бенно о проведении массовых репрессивных акций 1937 1938 гг и тем более, что точная статистика исполнения приговоров в отношении представителей коренных народов пока не опубликована..
30 июля 1937 г. с санкции Политбюро ЦК ВКП (б) был подписан оперативный приказ НКВД СССР № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элемен тов». Операция получила название «большой террор».
Сам образ репрессий — важный ин струмент политики. С уверенно стью можно говорить, что ликвидация аборигенного кулачества, как класса, на основе сплошной коллек тивизации была результатом сложного противоречи вого процесса, в котором столкнулись интересы госу дарства и аборигенного населения.
Впервые лозунг «ликвидация кулачества, как клас са», был введен Сталиным в декабре 1929 г. в вы ступлении на Всесоюзной конференции аграрников-марксистов. В статье «К вопросу о полити ке ликвидации кулачества, как класса» 21 января 1930 г. Сталин пишет: «Чтобы вытеснить кулачество, как класс, для этого недостаточно политики ограни чения и вытеснения отдельных его отрядов. Чтобы вытеснить кулачество, как класс, надо сломить в от крытом бою сопротивление этого класса и лишить его производственных источников существования и раз вития. Это и есть поворот к политике ликвидации ку лачества, как класса».
Раскулачивание являлось политико-юридическим инструментом насильственной коллективизации и требовало соответствующего оформления. Первы ми легли в юридическую основу, узаконившую рас праву, три документа, появившиеся на свет через 10 дней после статьи И. Сталина «К вопросу о политике ликвидации кулачества, как класса», в которой зажи точное крестьянство объявлялось подлежащим уни чтожению в своей основе. Это постановление ЦИК и СНК РСФСР «О мероприятиях по укреплению со циалистического переустройства в районах сплош ной коллективизации и по борьбе с кулачеством», приказ ОГПУ № 4421 «О практическом применении постановления», подписанного председателем ОГПУ В. Р. Менжинским и его заместителем Г. Г. Ягодой. Третьим документом, определявшим порядок рас кулачивания, стала «Секретная инструкция ЦИКа и Совнаркома союзным и автономным республикам, краевым и областным исполнительным комитетам» от 4.02.1930 года, подписанная председателями ЦИК и СНК СССР М. И. Калининым и А. И. Рыковым. Ин струкция состояла из 3 частей: выявление и конфи скация имущества у кулаков, порядок выселения, до ставка кулаков в отдаленные местности.
На состоявшейся в мае 1930 г. Х Дальневосточной краевой партийной конференции «О коллективиза ции и подъеме сельского хозяйства края» на основе вышеперечисленных документов был сделан вывод, что «по мере роста колхозного движения, развертыва ния мероприятий по ликвидации кулачества классовая борьба будет все больше и больше обостряться, нахо дя свое отражение и во внутренней жизни колхозов». Этот вывод был механически перенесен и в эт ническую среду, что подтверждалось постановлением бюро Далькрайкома ВКП (б) «Об особенностях коллек тивизации в северных районах края и исправлении до пущенных ошибок» от 28 июня 1930 г. Это фактически развязало руки местным органам власти, привело к настоящему беспределу в деревне.
Был установлен ряд строго регламентированных мер, ограничивающих эксплуатационные тенденции аборигенного кулачества: исключение из членов коо пераций и недопуска в артели; проведение снабжения при условии внесения аванса на полагающиеся по нор мам товаропродукты; ограниченная продажа огне стрельного оружия и огнеприпасов; понижение нормы отпуска дефицитных товаропродуктов и др.
В качестве совершенно безотлагательных подго товительных мер краевой комитет партии предлагал приступить к составлению списков кулацкого соста ва. Список подлежащих раскулачиванию абориген ных хозяйств составлялся местными властями, реше ния принимались на родовых сходах и утверждались «тройками» в составе первых секретарей райкомов партии, председателей национальных райисполкомов и начальника районного управления ОГПУ. На деле вычленение в основном из однородной этнической среды социальной группы кулачества означало соз дание в местах обитания коренного населения обста новки революционного хаоса.
Впервые за всю этническую историю в основном экономически однородное аборигенное население искусственно было разделено на три социальные ка тегории — «кулака, середняка и бедняка». Раскула чиванию зачастую подлежали «середняцкие» и «бед няцкие» аборигенные хозяйства, а также бывшие «красные партизаны» за отказы вступать в колхозы. Весьма часто присутствовали факты насаждения коммун, недопустимые перегибы в отношении реали зации колхозниками излишков сельхозпродукции.
В период коллективизации репрессии против крестьян приняли невиданные масштабы. Только во время хлебозаготовительной компании 1929-1930 гг. за саботаж, вредительство, террористические акты и другие враждебные действия были осуждены 1254 кулака. 558 хозяйств оштрафовано, у 1524 хозяйств конфисковано имущество, 638 семей выслано.
В качестве примера борьбы с кулачеством в або ригенной среде можно сослаться на воспоминания сотрудника НИЦ Чукотки И. Радава. В колымских ла герях дважды побывал его сородич Рахтувье — мо лодой пастух-оленевод. Первый раз «по разверстке» 1932 г. отсидел 5 лет. Сразу же, как имеющий «опыт отсидки», в 1937 г. он вновь был арестован и достав лен в тот же лагерь. Начальник лагеря был в недоуме нии. Он сразу узнал этого здорового трудягу. Отбыв 2 срока, Рахтувье до конца жизни не понял, за что его забрали и увезли на 10 лет из родного стойбища. Другой сородич из рода Чутпелит Алеля также два раза побывал в лагерях. Отсидел свои 5 лет и третий сородич из этого же рода, Апанвант, которому уда лось сохранить жизнь и вернуться в свое стойбище. Этот сильный, трудолюбивый и немногословный че ловек впоследствии стал бригадиром и еще много лет работал в оленеводческом колхозе. Из краткого описания И. Радава на страницах журнала «Живая Арктика» эпизодов некоторых судеб чукчей из много численного рода Чутпелит, владевших до коллекти визации 10 12 тысячным стадом оленей, состоявшего из 5 больших и 4 малых стойбищ, кочующих в районе р. Амгуэн Анадырьского района, еще 6 членов рода были навсегда увезены из родных стойбищ. Подоб ная практика была распространена на большинство зажиточных аборигенных хозяйств.
Террор носил пла новый характер и должен был охватить, возможно, большее число преследуемых. Нерусское происхо ждение и преклонный возраст повышали шансы быть расстрелянным. Шаманы рассматривались властями, как наиболее «вредоносные», в связи с чем, к шама нам повсеместно применялась расстрельная статья, наряду со священниками.
Коллективизация, давшая выход «революционным инстинктам», на своем завершающем этапе подгото вила «большой террор» не только против кулачества, но и других социальных слоев населения. Решение на проведение «кулацкой операции» было принято пленумом ЦК ВКП(б) 22 29 июня 1937 г.
Официально ликвидированные в 1934 г. «тройки» вновь были введены. В числе первых по утверждению состава «троек» оказался Дальний Восток. Постанов лением Политбюро от 10 июля 1937 г. было принято решение по Дальневосточному краю утвердить «тройку» по проверке антисоветских элементов в составе т. Дерибаса, Птуха и Федина. Утвердить намечен ных к расстрелу — 3017 чел. и выселке — 3681 чел. Распространить действие директивы ЦК также на на ходящиеся на Дальнем Востоке спецпоселки.
Оперативным приказом народного комиссара вну тренних дел СССР № 00447 в Дальневосточном крае требовалось операцию начать с 15 августа 1937 г. Внесенные в списки «враги народа» были разделены на две категории. К первой категории относились ку лаки, как наиболее враждебные, и подлежали немед ленному аресту и по рассмотрению их дел на «трой ке» — расстрелу. Ко второй категории относились все остальные, менее активные, но все же враждеб ные элементы. Они подлежали аресту и заключению в лагеря сроком от 8 до 10 лет.
В приказе № 00447 был определен порядок ареста, ведения следствия и вынесения приговора. «Тройки» могли рассматривать дела как на каждого арестованно го, так и на группу. Для вынесения приговора было до статочно признания арестованного, показаний одного из свидетелей или протокола допроса. Приказ действо вал с 1937 г. по 1938 г. Это была массовая операция, где упрощенным способом, путем практики массовых арестов пострадали наиболее крепкие аборигенные хо зяйства. Оказался полностью уничтоженным такой со циальный слой в этнической среде, как шаманы.
В 1937-1938 77 новая волна репрессий на руководителей и специалистов колхозов и совхозов. Свое неумение организовать рациональное хозяйствование руководители партии и государства вновь переложили на плечи исполнителей, обвинив их во вредительстве и саботаже. Количество арестованных в 1937 году по сравнению с 1936 г. возросло в 10 раз.
За три месяца 1938 г. были арестованы и вскоре расстреляны почти все руководители партийных и со ветских органов края, в том числе и национальных районов Дальнего Востока. Например, Богдан Ход жер, председатель райисполкома Нанайского района, в годы гражданской войны был разведчиком в пар тизанском отряде. Будучи студентом института на родов Севера в Ленинграде написал об этом в жур нале «Тайга и тундра» рассказ «Как я партизанил». В 1933 г. являлся председателем одного из нанайских колхозов. Принимал деятельное участие в организа ции Нанайского района, был избран первым предсе дателем райисполкома этого района. Был репресси рован и расстрелян со многими партийными и совет скими руководителями края в подвале Хабаровской внутренней тюрьмы НКВД в 1938 г.
Вместе с ним по обвинению в антисоветской аги тации и участии в правотроцкистской организации репрессирован секретарь нанайского райисполкома А. И. Гуськов.
В декабре 1937 г. председатель Кур-Урминского райисполкома Н. Д. Удикан по обвинению в анти советской шпионско-вредительской деятельности арестован и в последующем расстрелян. В сентябре 1937 г. арестован, а 17 февраля 1938 г. расстрелян С. И. Сипин — заместитель заведующего Ульчского районного отдела народного образования [12, 294].
Имеется немало свидетельств, что репрессиям были подвергнуты не только шаманы, но и самые обыкно венные люди. Им запрещали совершать традиционные обряды и ритуалы, уничтожали культовые принадлеж ности, арестовывали, как японских шпионов. В 1937 г. Нижне-Амурским ОУ НКВД было сфабрико вано дело «26 человек»: двое из арестованных были нивхи, остальные — ульчи, обвиненные в японском шпионаже и контрреволюционной агитации.
Столь же нагляден другой пример по Ульчскому району Хабаровского края, приведенный А. Сутури ным из письма А. Кильги. «Пишет вам Кильга Анна Константиновна (девичья фамилия Дяксул). Я живу в селе Богородском Ульчского района. Давно собира лась написать вам о своем отце, которого репресси ровали в 1937 году. Мой отец Дяксул Каба, 1898 года рождения, был арестован 25 сентября 1937 года. Он был рыбаком колхоза «Красный Маяк». Такой колхоз находился в селах Амур и Май в Ульчском районе. Сейчас этих сел нет, как и колхоза. В память о нем остался лишь высокий маяк. Отец был безграмотным, но неплохим охотником и рыбаком. Я своего отца вообще не помню, только по рас сказам старших сестер — к дню ареста мне испол нилось всего два месяца. Сестра, Ковина Татьяна Константиновна, живет в селе Нижняя Гавань. У нее семеро детей. Всю свою жизнь (с 12 лет) работала в колхозе. Сейчас на пенсии. Старшая сестра, Ольга Константиновна Дяксул, умерла в 1976 году. Так вот, по их рассказам я знаю, что в сентябре 1937 года ночью к берегу возле села Май пристал какой то катер. Из него на берег вышли несколько че ловек и стали ходить по домам. И вместе с ними ходил Вальдю Солдашка, который указывал им, кто «враг народа». В эту ночь забрали с собой и увезли на ка тере в неизвестном направлении моего отца, его бра тьев Дяксула Эдика, Дяксула Кыткы и двоюродного брата Дяксула Гусада. Моя мама, Дяксул Кужынды (девичья фамилия Вальдю), родная сестра по матери писателя Вальдю Алексея Леонтьевича, сама неграмотная, просила об разованных людей и делала запросы во все инстанции о муже, но все ее слезные просьбы никто не услышал, ни сам Сталин, ни Всесоюзный староста, ни местное начальство — в крае и в Нижнее-Амурской области. Потом, по слухам, она узнала об отце, что он якобы находится в Николаевской тюрьме. Собрала посылку и отправила ее в Николаевск-на-Амуре. Но и оттуда не получила никакого ответа. Так бесследно исчез ли мой отец и его братья. А мама от тяжелой жизни и болезни умерла в 1947 году, так и не узнав ничего о муже. Несколько лет назад я узнала, по неточным сведе ниям, об отце, что якобы их в том же 1937 году по грузили на гнилую баржу, а кто оказывал сопротивле ние — связывали по рукам и ногам, и утопили в ли мане недалеко от Николаевска-на-Амуре. В 1957 году я получила справку о том, что дело по обвинению гр. Дяксул Каба, 1898 года рождения, военным трибуналом Дальневосточного военного округа 10 июня 1957 года пересмотрено, и поста новление от 17 февраля 1938 года, по которому был осужден, отменено за отсутствием состава престу пления. Гр. Дяксул Каба посмертно полностью реаби литирован. Но так мы до сих пор не знаем, где наш отец похоронен.
Много времени прошло с трагической гибели моего отца, дядей и многих их сородичей. Разве они, мало грамотные, никуда не выезжавшие из своих стойбищ, могли быть врагами народа и агентами? Они даже не могли расписываться.
О подобном уничтожении местных жителей с. Свободное Николаевского района и председателя рыболовецкого колхоза Зяблова Д.И. рассказывала его дочь Полещук (Зяблова) Т.Д.: «…Всех арестованных погрузили на баржу и в лимане утопили. Сын одного из задержанных находился на буксире, который тянул баржу и все видел своими глазами. Когда он вернулся домой весь седой, узнал, что утопил собственного отца…». В официальном заключении было сказано семье Зябловых, что Дмитрий Иванович расстрелян в г. Николаевске.
1938 г. явился пиком репрессий на Дальнем Вос токе. 21 января 1938 г. руководство края затребовало разрешения центра на арест 8 тыс. чел. по первой ка тегории и 2 тыс. — по второй. 6 июля 1938 г. заме ститель Ежова Фриновский, прибыв в край в поряд ке углубления «поверхностной» работы, потребовал новый лимит: по первой категории — 15 тыс. чел., по второй — 5 тыс. чел. И этот лимит был получен. Таким образом, 1.5 % населения края (общая числен ность проживающих на дальнем Востоке 2.5 млн. чел.) было репрессировано. В последующем их участь раз делили и исполнители.
Следует отметить, что в отличие от первой вол ны раскулачивания начала 1930 х гг., репрессии 1937 1938 гг. захватили наиболее значительную часть аборигенного населения, отнесенного к разря ду кулаков — «не выявленных» или «недораскула ченных». В соответствии с приказом арест в местах расселения аборигенного населения осуществлялся чрезвычайно поспешно, шла повальная фальсифика ция социального состава репрессированных. Под ви дом кулака активно устранялись лица, неугодные местной власти. Решающую роль в обвинительных приговорах сыграли справки сельсоветов, написан ные под диктовку следственных органов. Термин «ку лак» к этому времени в этнической среде сам по себе стал чем то вроде обвинительной статьи. Введенная «разверстка» по поиску кулака представляла собой сложное явление. Выполнение приказа в националь ных районах приобрело черты типичного для того вре мени «соцсоревнования», где во многих местах «спу щенные цифры врагов народа» перевыполнялись.
Репрессии против руководителей и членов райи сполкомов и райкомов партии национальных районов привели к срыву работы административных органов в принятии жизненно важных решений для абори генного населения, особенно в обеспечении продук тами и товарами первой необходимости. Например, в том же нанайском районе из 11 членов райиспол кома на заседаниях в январе 1937 г. присутствовали 3 члена президиума, в феврале 1937 г. — 5 членов президиума.
В 1938 г. волна арестов продолжилась. Так, не про работав и двух месяцев на посту того же Нанайского района, председатель райисполкома Г. А. Самар и се кретарь райисполкома А. К. Лисеенко, заведующий начальной школой с. Бельго Комсомольского района П. Киле, были арестованы с предъявлением обвине ния в контрреволюционной деятельности и проведе нии антисоветской работы. Арестовывались предсе датели и секретари низовых звеньев — сельских Со ветов. Это привело к нерегулярной работе Советов, а в ряде случаев и полному прекращению их деятель ности (Найхинского, Джонкийского, Джаринского, Да динского, Анюйского) [5].
Нравственные и физические мучения коснулись не только самих репрессированных, но и их родных и близких. Клеймо "врагов народа" и их пособников легло на безвинных людей и целые семьи.
3. ГУЛАГ: его строители, обитатели.
24апреля 1930 года в СССР возникла новая организация УИТЛ НКВД – управление исправительно-трудовых лагерей НКВД. Скоро оно получило статус главка и вошло в историю под аббревиатурой ГУЛАГа. Буквально за год-два щупальца ГУЛАГа охватили всю территории Союза. И там, куда они доходили вырастали как грибы после дождя, заборы с колючей проволокой, вышки с прожекторами и вооруженной охраной и десятки, сотни бараков для заключенных, чей рабский труд был основной созидательной силой на строительстве новых промышленных объектов - железных дорог, заводов и фабрик даже отдельных городов: Магадан, Норильск.
На Дальне Востоке организуется филиал ГУЛАГа – ДАЛЬЛАГ, который, в свою очередь, создает свои управления по Всему Дальнему Востоку. Так, на Нижнем Амуре (территория от утеса в Хабаровске и до Амурского лимана) в 1933 году создается Нижнеамурский ИТЛ, впоследствии получивший название Нижнеамурлаг, с центром в Комсомольске-на-Амуре. Главным объектом Нижнеамурлага в первую очередь стал город Комсомольск-на-Амуре, который возводили не только комсомольцы – добровольцы, но и тысячи заключенных. Из других строек Нижнеамурлага крупными были железные дороги Комсомольск – Совгавань, Селихено - мыс Лазарева – остров Сахалин, железнодорожный тоннель мыс Лазарева- мыс Погиби; нефтепровод Оха-на-Сахалине – Комсомольск-на-Амуре; строительство морских портов Совгавань Ванино; обслуживание необходимой рабочей силой леспромхозов, совхозов, приисков.
Не обошла сия горькая чаша город и Николаевск-на-Амуре и его район. Первым объектом Нижнеамурлага в Николаевске стало возведение мельзавода (или по другим документам – мелькомбината) №14, непосредственно для которого открывается мужской исправительный – трудовой лагерь.
Что же заставило строить в Николаевске целый комбинат-мельницу, зерносушилку, зерносклады? А дело заключалось в следующем: в конце 20-х начале 30-х годов прошлого столетия многие западные области Советского Союза из-за неурожая испытывали серьезные продовольственные трудности. Достаточно вспомнить голод в Поволжье в 1929 году, на Украине в 1932-33 годах, унесшие десятки тысяч жизней и вошедший в анналы отечественной истории. Поэтому на правительственном уровне было принято решение о строительстве во многих областях СССР по линии «Главмуки» мельниц и комбинатов. А дело заключалось в том, что доставлять зерно на места издавна считалось делом более доходным и экономичным, чем завозить туда мучные и крупяные изделия. К примеру, одна тонна ячменного зерна при переработке его на мельнице давала 12 помолов крупы весом-366 кг, три помола муки -181 кг, дроби - 134 кг, отрубей - 295кг. И даже при потерях с одной тонны 24-х килограммов все равно было выгоднее производить крупу, муку и отруби на местах. Для строительства в этих регионах объектов «Главмуки» на местах создавались «Особые стройки Хлебостроя», которые должны были возводится руками заключенных ГУЛАГа.
Так на Дальнем Востоке возникает особая стройка №125 со своими отдельными подразделениями в Приморском и Хабаровском краях и в Амурской области. Начальником всех строек 125 на Дальнем Востоке был генерал-майор Вовси. Строительство намечалось начать в октябре 1933 года сразу в семи пунктах Дальнего Востока. Всего намечалось построить 310 объектов (склады, мельницы, элеваторы) из них: в Хабаровске – 63, Комсомольске-на-Амуре – 23, Бочкареве – 50, Никольск-Уссурийске – 44, Владивостоке – 20.
Строительство по всему Дальнему Востоку началось в середине октября 1933 года. К этому времени Николаевский горисполком принял решение выделить под строительство мелькомбината №14 земельный участок в несколько гектаров за городом, выходящий на юг к Амуру, на севере граничащей с Чныррахским шоссе, на западе – с восточной окраиной города. А недалеко от стройки в лесу строился лагерь для заключенных, который и должен был обслуживать ОС-125.
К середине октября 1933 года буксиры Амурского пароходства доставили на специальных «тюремных баржах» из Комсомольска первые этапы заключенных. Несколько сотен зеков буквально за считанные дни выстроили свой лагерь со всеми атрибутами: вышками с часовыми, заборы с колючей проволокой, десятками времянок и землянок – бараки были построены позднее.
На строительство всех объектов ОС-125 по Дальнему Востоку был отпущен только один год. Ну а так как дармовой рабочей силы (то есть заключенных) хватало с избытком, поэтому, если в начале строительства Николаевский ИТЛ насчитывал около 300 заключенных, то в августе – сентябре 1934 года, когда работы приходилось форсировать, количество заключенных в Николаевске увеличилось почти вдвое.
Строительство мелькомбината в Николаевске началось, как и по всему Дальнему Востоку, в середине октября 1933 года в тяжелейших условиях, как для самой стройки, так и для лагеря. Первый месяц остро не хватало стройматериалов, инструкторов, горючего, спецодежды, продовольствия. И только к окончанию навигации, в конце октября ОС-125 и Николаевский ИТЛ получили в основном все необходимое. Пароход «Колумб» из Хабаровска привез для Амурских ОС-125 (стройки в Комсомольске, Софийске и Николаевске) необходимое количество обуви, брюк, телогреек, рукавиц, хлопчатки, туалетного мыла, спичек, муки и сахара. Баржа «Сан-Франциско» доставила в Хабаровский, Комсомольский, Софийский и Николаевский филиалы стройки, мясо и масло. Нижнеамурский окрисполком выделил для амурских строек необходимое количество соленой кеты и рыбных консервов, а Хабаровск снабдил стройки в Комсомольске, Софийске и Николаевске автолом, горючим, техническими маслами и необходимыми инструментами. Только после этого ОС-125 в Николаевске вошла в нормальный режим работы.
Первоначально планировалось пустить все мелькомбинаты на Дальнем Востоке в сентябре 1934 года, потом приемку перенесли на октябрь с тем, чтобы сдать все объекты к 7 ноября 1934 года. Что же должны были построить в Николаевске заключенные и вольнонаемные строители?
Во-первых, 19 складских помещений для хранения зерна, муки, различных круп. Во-вторых, четыре промышленных здания – механическую мельницу, зерносушилку, контору, мастерские. В-третьих, времянки для вербованных, забор, тротуары, мостики, грунтовую дорогу и узкоколейную железную дорогу. В процессе строительства мелькомбината произошла корректировка числа возводимых объектов – количество планируемых зерноскладов увеличилось до 23-х, а промышленных и служебных построек до девяти. Итого к окончанию строительства надо было возвести 32 строения, причем такие из них, как механическая мельница, мехмастерская, котельная с локомобилем, должны были иметь полную механическую начинку – паровой двигатель, механическую мельницу, станки.
Заключенные ранним утром отдельными колоннами с охранами одна за другой подходили из лагеря на стройку. Вольнонаемные подходили на работу из города, и вербованные и досрочно освобожденные жили, в основном, в землянках и времянках на территории самой стройки.
Надо отметить, что строительство мелькомбината в Николаевске в отличие от других филиалов этой стройки (особенно в Софийске и Комсомольске, которые хронически находились в числе отстающих) шло по намеченному плану. В марте 1934 года все 23 зерносклада были возведены. Надо сказать что, все склады были сделаны очень добротно, причем некоторые из них имели хотя и простенькую, деревянную резьбу. Последний, сданный 5 марта 1934 года, зерносклад был украшен выпиленной из дерева пятиконечной звездой, серпом и молотом, шестерней. Кроме того на фронте этого склада были установлены цифры, также выпиленные из дерева: 10-12-33-5-03-34, сообщавшие, когда началось и когда окончилось возведение этого объекта. В день сдачи последнего склада был устроен митинг для всех строителей, то есть заключенных, вольнонаемных и вербованных. Специально к митингу была возведена триумфальная арка с трибунами, украшенная гирляндами из еловых ветвей, красными флагами. Перед строителями выступили члены окружкома партии и окрисполкома, чины из НКВД. Наиболее отличившиеся из вольнонаемных и вербованных были поощрены грамотами и денежными премиями, а из заключенных – или досрочным освобождением, или сокращением срока до половины срока заключения.
Уже с начала навигации речным транспортом стало поступать первое зерно. К августу 1934 года все склады были засыпаны зерном. После принятия в эксплуатацию зерноскладов освободившиеся строители были переброшены на главные объекты мелькомбината – механическую мельницу, зерносушилку, подъездные пути, мехмастерские. Так как сооружения мелькомбината в 1933-34 годах по сути дела было самым главным строительным объектом в Николаевске, то окружной комитет партии и окрисполкома, а с июня 1934 года, когда Николаевск-на-Амуре стал центром Нижнеамурской области, обком партии и облисполкомом, постоянно курировали ход его строительства.
Жизнь заключенных ОС-125 – постоянное чувство голода, тяжелейший труд, издевательство охраны, холодное жилье. Николаевский ИТЛ также не был исключением. Положение усугубилось еще и тем, что первые полгода заключенным пришлось жить в холодных и сырых землянках и выстроенных на скорую руку времянках, пока небыли построены типовые бараки. Поэтому и процент заболевших и умерших заключенных в Николаевском лагере был довольно высок.
В мае 1934 года первыми пароходами было доставлено мельничное оборудование, локомобиль, вагонетки, рельсы, необходимые станки. Летом 1934 года между двумя рядами зерноскладов была построена узкоколейка, соединяющая склады с мастерской, зерносушилкой, мельницей и имеющая отдельный выход к разгрузочной площадке у Чныррахского шоссе. Поступивший груз на вагонетках ручным способом доставляли в нужное место. За лето 1934 года в специально построенном здании была смонтирована мельница, работавшая от своей паровой машины. К октябрю мельница была готова к эксплуатации. Приказом управляющего трестом «Главмука» по ДВК Патейчука в сентябре 1934 года в Николаевске была создана государственная комиссия по приемке построенного мелькомбината. Помимо представителя «Главмука» в нее вошли работники обкома и облисполкома, Нижнеамурлага. 1 октября 1934 года началась сдача представителями ОС-125 и приема государственной комиссией всех объектов постороннего мелькомбината №14. Итоговый акт приемки – сдачи законченного строительства был подписан 7 ноября 1934 года. С этой даты Николаеский-на-Амуре филиал ОС-125 прекратил свое существование, а вместо него возник мелькомбинат (мельзавод) №14 дальневосточного треста «Главмука».
После закрытия 125-й стройки управление Нижнеамурлага решило закрыть лагерь, а всех заключенных эпатировать в Комсомольск, но поразмыслив, решило оставить лагерь на месте для нужд города – заготовки леса, щебня и камня в карьерах, строительства в городе жилых зданий, работы в порту. К 1938 году для нужд созданного в Николаевске пригородного овощемолочного совхоза открывается женский лагерь. В конце 40-х годов на бескрайних совхозных полях, которые тогда находились и на восточной окраине города и выходили к речке Куегда и улице Луначарского, как свидетельствовали очевидцы, с утра до вечера можно было наблюдать согнутые фигуры женщин – заключенных, которые обрабатывали посадки капусты, картофеля, турнепса.
В эти же годы управление Нижнеамурлага открывает в низовьях Амура и в самом городе 201-ю стройку Николаевского-на-Амуре ИТЛ НКВД. 29 сентября 1937 года в Николаевске начинает действовать самостоятельное управление строительства № 201 НКВД, которое обслуживается специально созданными Николаевским исправительно-трудовым лагерем. Численность заключенных Николаевского ИТЛ на 201-й стройке исчислялось в разные периоды от 3136 человек до 5605. Чем же занимались заключенные на 201-й стройке? Перечень работ весьма внушителен – улучшение судоходных условий нижнего течения Амура от Комсомольска до Николаевска, обеспечение судоходных глубин на восточном и сахалинском фарватерах Амурского лимана, а также на подходах к Николаевскому морпорту, строительство судоремонтного завода, порта, дока, жилпоселка, обслуживание кирпичного и лесо- заводов, добыча камня в карьерах, лесозаготовки, строительство деревянных судов. Стройка №201 просуществовала до 23 сентября1942 года, когда она была передана Наркомречфлоту, но николаевский ИТЛ остался и, вероятно, обслуживал новое строительство. В 1944 году, и в 1945, и в 1946-м и в последующих, заключенных на открытых грузовиках с вооруженной охраной возили на работу на промзону строящегося завода. Так что Николаевский-на-Амуре завод в какой-то степени, может, даже и в значительной, возводился руками заключенных Николаевского исправительно-трудового лагеря. Но, конечно, самое большое количество лагерей и, соответственно, наибольшая численность заключенных в нашем районе относится к 1950-1953 годам, когда были открыты стройки № 506-507 (строительство железной дороги Комсомольск – мыс Лазарева-остров Сахалин) и стройка № 6 МПС (строительство железнодорожного тоннеля под проливом Невельского). Значительная часть этого строительства приходилась на территорию Нижнеамурской области (центром которой был Николаевск) и Николаевского района. Количество заключенных на этих стройках исчислялось в тысячи и тысячи человек…
И только после смерти Сталина и большой амнистии летом 1953 года количество лагерей в нашем городе и районе стало быстро сокращаться и через несколько лет исчезло совсем. И лишь сухие архивные документы повествуют о расцвете в 30-50-е годы прошлого столетия в наших местах филиала ГУЛАГа-Нижнеамурлага, который начинался в нашем городе в 1933 году с особой стройки № 125.
Конец 40-х - начало 50-х годов стали новым этапом развития железнодорожного транспорта на Сахалине, когда усилиями проектировщиков и строителей решались сразу две крупные задачи.
Во-первых, создание единой системы транспортных связей между южными и северными районами острова.
Во-вторых, соединение Сахалина с материком прямым железнодорожным сообщением.
5 мая 1950 года, Совет Министров СССР принял постановление о производстве изысканий, проектировании и строительстве в 1950 - 1955 годах железнодорожной линии Комсомольск-на-Амуре - Победино с тоннельным переходом через Татарский пролив. Проблема трудовых ресурсов решалась традиционно для всех "великих строек социализма" времен Сталина. Опыт имелся богатейший - начиная с Соловков и Беломорканала и заканчивая многочисленными объектами в Заполярье и на Дальнем Востоке.
К началу 1951 года в системе "Строительства № 506" МВД СССР насчитывалось уже 10 лагерных пунктов, в которых содержалось 3758 заключенных. Сложилась организационная структура стройки. В нее входило три лагерных отделения с центрами в поселках Победино, Воскресенское и Ныш. Лагерные пункты вдоль трассы располагались, как правило, посреди тайги.
Лагерные пункты № 105 в Известковом, № 106 в Далдагане и № 305 близ поселка Ныш были усиленного режима; № 104 в Северном Хандасе, № 206 в Лонгари, № 210 в Усково - строгого и № 306 в Лебедином - штрафного режима. С ростом объема строительства система лагерей быстро расширялась. За один 1951 год число лагерных пунктов увеличилось еще на 15, а численность заключенных - на 9600 человек. На 1 января 1952 года численность ИТЛ составила 12533 заключенных, из них 2268 женщин.
При стройках (№ 506-507 (строительство железной дороги Комсомольск – мыс Лазарева-остров Сахалин) и стройка № 6 МПС (строительство железнодорожного тоннеля под проливом Невельского) создавались крупные ИТЛ, обеспечивающие их дешевой рабочей силой. В сентябре 1950 года стали прибывать этапы заключенных. Вдоль будущей трассы железной дороги возникали лагерные пункты - городки, окруженные колючей проволокой и вышками с автоматчиками.
Контингент подневольных строителей дороги Победино - Погиби был достаточно разномастным - от сидевших за "колоски", взявших с колхозного поля горсть зерна для пухнувших с голода детей, до отпетых бандитов и активных пособников немецко-фашистских оккупантов. Немало было в сахалинских лагерях и так называемых "врагов народа", или политических заключенных, осужденных по печально известной 58-й статье. Содержались "политики" в большинстве в лагерных пунктах: № 105 в Известковом и № 205 в районе нынешнего поселка Ново-Тымово.
Строительные работы начинались сразу же по прибытии этапов заключенных, несмотря на то, что еще не закончилось проектирование дороги, не были оборудованы сами лагерные пункты, не было жилья. Об условиях размещения заключенных свидетельствует отчет начальника строительства. Приведем краткие выдержки из него, сохраняя стиль документа. "...Средняя обеспеченность жилой площадью на одного заключенного в целом по строительству составляет 1,22 квадратных метра. ...Жилье и лечебные помещения, представляют из себя, преимущественно бараки рубленые, каркасно-засыпные, частично полуземлянки". В декабре 1952 года, когда строительство развернулось полным ходом и количество лагерных пунктов приближалось к трем десяткам, ввиду "острого недостатка палаточного фонда" полковник Н. Ф. Потемкин разрешил на участке Ныш - Погиби строительство помещений "типа зимовья по облегченным нормам - рубленные в задирку из жердей землянки".
Крайне плохо был обеспечен быт строителей. Из-за отсутствия столовых на многих лагерных пунктах пищу готовили в походных кухнях, установленных во временных помещениях из теса, фанеры, и палатках. Недоставало самого необходимого - столов, табуретов, вешалок, умывальников, сушилок, бачков для воды, шаек для бань и самих бань. "Женским обмундированием, кроме теплых вещей, контингент заключенных женщин обеспечен на 50 процентов. ...Заключенные размещены слишком скученно, крыш на бараках не имеется, с потолков течет вода, в бараках сыро и грязно... имеются случаи заболевания цингой". Надо ли объяснять, что означали такие нечеловеческие условия существования на севере Сахалина?
Работы по строительству железной дороги Победино - Погиби были приостановлены, а затем и полностью прекращены так же внезапно, как они и начались тремя годами ранее. Широкие при входе и узкие при выходе ворота концлагерей неожиданно распахнулись. В марте 1953 года умер Сталин, а через 22 дня ГУЛАГ потрясла небывало массовая амнистия. И хотя эта амнистия к лицам, осужденным "за контрреволюционную деятельность" на срок свыше 5 лет не применялась, то есть почти не коснулась политических заключенных, в короткое время стройка № 506 осталась без рабочей силы. Строительство, поглотившее множество человеческих жизней, огромные материальные ресурсы и усилия десятков тысяч людей, рухнуло.
О характере работ, выполненных до 1953 года "Строительством № 6 МПС СССР" по прокладке подводного тоннеля, известно гораздо меньше. С конца 80-х годов после рассекречивания архивных фондов сталинских лагерей и некоторой технической документации интерес к этой теме не затухает. Журналистов и историков, и не только их одних, прежде всего, интересует - удалось ли построить тоннель? В район мыса Погиби и мыса Лазарева организуются экспедиции, время от времени публикуются очень противоречивые и, видимо, малодостоверные свидетельства очевидцев, участников строительства и даже... экстрасенсов. Одни из них утверждают, что строительство тоннеля остановилось на начальной стадии проходки. Другие уверенно сообщают: "Да, тоннель существует, но в настоящее время он залит водой". В итоге судьба этой уникальной и секретной стройки продолжает оставаться тайной, порождая слухи, легенды и сенсации.
Заключение
В результате проведенной исследовательской работы по теме: «Репрессии на Дальнем Востоке» можно утверждать, что лик видация аборигенного кулачества как класса в до классовом этническом обществе носила скорее по литический характер, чем экономический. В практи ке осуществленных репрессий прослеживаются две волны этого процесса — одна в начале 1930 г., дру гая — в 1937 1938 гг. Первая волна была глубже и продолжительнее в экономическом плане. Раскулачивание крепких, за житочных аборигенных хозяйств, вышедших за рамки натурального хозяйствования, привело к уничтоже нию сложившихся в период нэпа рыночных отноше ний. В политическом плане разрушение традиционно го уклада было связано с применением механизмов дискредитации наиболее трудолюбивой, более пред приимчивой части аборигенного населения. Раскула чивание означало лишение всех гражданских, консти туционных, в первую очередь избирательных прав. Внесудебное рассмотрение дел кулаков так называе мыми «тройками», повышенное налогообложение, всевозможные ограничения вылились в силовую мо дернизацию традиционного сектора аборигенной эко номики. Власть сконструировала искусственную груп пу кулачества, подлежащую ликвидации как класса. Вторая волна была санкционирована высшим пар тийным руководством государства, проведена в ко роткие сроки под жестким давлением и контролем региональных и местных властей. Она привела к фи зическому уничтожению подавляющей части руково дителей территориальных национальных образований, председателей колхозов, особо почитаемой в або ригенной среде социальной категории — шаманов, добросовестных тружеников, всех тех, кто являлся, по мнению властей, опасными «социально чуждыми элементами».
Опираясь на вполне обоснованный исторический материал, отметим, что коллективиза ция для коренных народов была самым трагическим периодом в этнической истории. Коллективизацией завершился длительный исторический период эво люционного развития коренных народов Дальнего Востока. Аборигенное население было отчуждено от средств производства, лишено права распоряжать ся результатом своего труда, потеряло право самосто ятельно решать, где и как они могли жить. Созданные колхозы превратились в своеобразные государствен ные предприятия с жесткой плановой регламентацией производственной деятельности.
Почтоянно ужесточения законодательства позволяли пополнять лагеря (система ГУЛАГа) рядовыми гражданами за малейшие провинности, непокорность власти, за «колоски» и т.д.
Идут годы, меняется наш город (Николаевск-на-Амуре), но память о бывшем мелькомбинате, построенном в нашем городе в 30-е годы руками заключенных, осталось не только в виде сохранившегося здания бывшей мельницы, пустой башни бывшей зерносушилки и нескольких уцелевших зерноскладов, она сохранилась и в названиях автобусной остановки «Мельзавод» на ул.Советской, бывшей в 30-е годы загородными Чныррахские шоссе…
Сталинская машина репрессий перемолола судьбы тысяч нижнеамурцев, многие из них оказались за колючей проволокой местных лагерей, на стройке тоннеля под Татарским проливом. Но этот «проект века» закончен так и не был.
В 90х годах прошлого столетия при прокладке водопровода на городской окраине наткнулись на несколько неизвестных захоронений. Погребено в них было несколько десятков человек, причем многие расстреляны, о чем свидетельствовали пулевые отверстия. Трагичная страница нижнеамурской истории была раскрыта благодаря краеведам: оказалось, в братских могилах покоятся узники николаевской тюрьмы, осужденные по политической статье в те роковые годы.
Мрачные развалины здания николаевской милиции (тюрьмы) по сей день «украшают» одну из улиц Николаевска-на-Амуре, ее стены хранят ещё много тайн. А старожилы помнят, как по улице Горького вели к тюремным воротам политических заключенных, сопровождаемых вооруженными конвоирами и злобными овчарками.
В Хабаровском крае вышла Книга памяти жертв политических репрессий, в которой у каждого человека, чье имя находится в списке, указаны место и время ареста, статья, степень меры наказания: расстрел, тюрьма, концентрационный или исправительно-трудовой лагерь и т.п.
Проходят годы, имена многих безвинно погибших реабилитированы. На нижнеамурской земле есть теперь место, где можно поклониться их светлой памяти. У городского кладбища установлены закладной камень и крест, мемориал памяти жертв политических репрессий. В 2007 году на трех мраморных пилонах высечены более тысячи имен нижнеамурцев, ставших жертвами сталинского террора в 1933-1937 годах прошлого века, чья жизнь оборвалась под тяжестью перенесенных страданий и чьи фамилии были официально установлены федеральной службой безопасности за прошедшие годы.
Активисты городской организации общества «Мемориал», ее руководитель Валентин Цыганков, сын репрессированного, общественность выступили с идеей строительства достойного памятника жертвам политических репрессий. На строительство было собрано 1 млн. 300 тысяч рублей, причем все это добровольные пожертвования, которые внесли коллективы ЗАО "Форпост", судостроительный завод, Николаевский морской порт, ЗАО "Многовершинный", артель старателей "Заря", АТП, МУП "Водоканал", ООО "Нижнеамурстрой", РЭБ флота и администрации Николаевского муниципального района, частные лица.
По свидетельству председателя краевого историко-просветительского общественного движения "Мемориал" Р.Ф. Чайка, известно , что в Хабаровском крае всего два официально установленных места захоронения жертв расстрелов 30-40-х годов, одно находится в г.Хабаровске, второе - в Николаевске-на-Амуре.
Каждый год 30 октября у памятного знака, установленного в городе Николаевске-на-Амуре на месте захоронений жертв расстрелов 30-40-х годов проходит митинг, посвященный Дню памяти жертв политических репрессий. Звучат речи памяти, воспоминания. Участники митинга возлагают к памятному знаку цветы, как дань невинно осужденным и погибшим землякам. Земляки помнят о трагических страницах в истории нашей страны, когда тысячи людей были не обосновано подвергнуты репрессиям, обвинены в преступлениях, отправлены в лагеря, ссылку, лишены жизни. Многие родственники репрессированных, до сих пор не знают правды о последних днях своих родных и памятное место объединяет.
Сегодня в Хабаровском крае проживают более 10 тысяч граждан, которые в официальных документах последних лет именуются "жертвами политических репрессий". 194 из них живут в Николаевском районе.
Все меньше и меньше остается на земле бывших узников ГУЛАГа. Они окружены вниманием и заботой государства, им обеспечены разного рода льготы и гуманитарная помощь — отечественная и зарубежная. Но за этим благополучием кроются многие беды и застарелая несправедливость. По некоторым жизненно важным льготам (пенсия, обеспечение жильем и бесплатными автомобилями) жертвы сталинского террора до сих пор еще не приравнены к инвалидам и участникам войны.
Литература:
Астрономы наблюдают за появлением планеты-младенца
Марши для детей в классической музыке
Невидимое письмо
Ночная стрельба
Крутильный маятник своими руками